24 августа после продолжительной болезни скончалась Л.В.Шапошникова, генеральный директор МЦР, личность неординарная и целеустремленная, оставившая яркий след в науке, искусствоведении, обладатель многих титулов, званий, наград и премий, общественный деятель и писатель. Безусловно, Шапошникова сыграла огромную роль и в Рериховском Движении и имела как сторонников, так и оппонентов. Лично я не являюсь сторонником политики, которая проводилась руководителем МЦР, политики разъединения, полновластия и, часто, лицемерия и шельмования неугодных. Мое мнение основывается на внешних действиях центра, созданной им информационной атмосфере и сформированному отношению к своей деятельности со стороны общественности и групп других рериховцев, не согласных с политикой МЦР.
Про шельмование неугодных я уже упоминал на страницах блога, публикуя материалы известного историка и журналиста А.Н. Анненко. Алексей Николаевич давно известен в кругах Рериховского Движения, работал в МЦР руководителем пресс-центра по приглашению Л.В. Шапошниковой, знает всю «кухню» центра изнутри. За свою позицию по многим вопросам, касающимся Наследия Рерихов, был зачислен в стан врагов МЦР и подвергается всяческой дискредитации со стороны центра и его сторонников. После смерти Л.В. Шапошниковой на просьбы высказать свое мнение Алексей Николаевич написал статью, которую я представляю ниже полностью (источник).
Алексей АННЕНКО
МАРГИНАЛЬНЫЙ ЦЕНТР РЕРИХОВЦЕВ: УШЁЛ ПАСТЫРЬ
Когда-то в одной из своих публикаций, обращаясь к Людмиле Васильевне Шапошниковой, в частности, писал: «Не являюсь ни Вашим, ни МЦР «врагом». Более того, я Вас знаю, люблю и жалею. Рассудку вопреки, как говорится…» В моем отношении к недавно ушедшему человеку – индологу, писателю, лауреату Международной премии имени Джавахарлала Неру, заслуженному деятелю искусств России, создателю Международного центра Рерихов – были разные периоды. В юности она оказала на меня сильнейшее влияние – над ней реял ореол бесстрашной исследовательницы Востока, её замечательные книги об Индии волновали, общение подкупало простотой. Мы встречались в застольях, где человек открывается и становится ближе, бывал у нее в гостях, она отвечала на мои письма, одним словом, была одним из «маяков» на жизненном пути. Нас сближал интерес к наследию Рерихов, и в этом отношении для меня она была тогда авторитетной личностью. Мы же сами себе творим легенды, закрывая глаза на то, что этому мешает. И, ох, как переживаем, сопротивляемся, когда они рушатся под светом реальности. Тот образ не растаял в моей памяти.
Некоторые настораживающие факты известны мне были с тех, советских времен. Бывает, помочь нельзя, только диковинно и жалко человека. Да и неважным кажется, лишь бы не мешало делу. А вот с этим как раз и не вышло. Она настойчиво приглашала меня работать в МЦР. Я отказывался. Наконец, когда после долгих уговоров, согласился, выдержал недолго. Как и предполагал, проявилась кардинальная несовместимость взглядов на методы действия. Мирно расстались. В 1998 году я вновь написал ей личное письмо на домашний адрес, где высказал свое несогласие с ее действиями. Обращаю внимание – действиями, а не личностью. Вместе с тем, я писал: «Мое безграничное уважение к Вам, помимо властных полномочий, никогда не иссякнет…». Сейчас, когда Людмилы Васильевны не стало, я вновь ощутил двойственность образа этого человека, той замечательной личности, которой она могла бы остаться в истории, если бы не поддалась на седьмом десятке лет жизни злому очарованию власти.
Ко мне в эти дни обращаются с вопросами, спрашивают мое мнение. Не вижу причин, необходимости менять свою ориентацию, как это сделали недавно некоторые любители побакланить. То, что я хотел сказать о Л. В. Шапошниковой и её действиях, я сказал еще при жизни. Теперь, когда её не стало, перечитал. От своего мнения не отказываюсь. Нельзя распространять или защищать светлые идеи с помощью подлога, агрессии, лжи и лицемерия. В этой публикации я собрал выдержки из нескольких статей, добавив несколько строк, раскрывающих, в частности, эвфемизм в одной из публикаций: «микро-сталин в юбке».
Однако, повторю, вслед ушедшей: «Я Вас знаю, люблю и жалею. Рассудку вопреки, как говорится…».
